Рядовые болельщики потеряли его следы в карпатских предгорьях — примерно год назад, после газетных сообщений об отъезде гандболиста Михаила НЕЖУРЫ на контракт в румынскую “Потайссу” из Турды. Настоящим уведомляем, что важный в недавнем прошлом персонаж белорусской сборной уже дома, в Минске. И совсем не прочь поделиться впечатлениями о карьере и первых месяцах, прожитых после того, как она была завершена.
— Тот твой отъезд в Румынию показался внезапным.
— Он таким и был. Признаться, после чемпионата мира в Катаре был морально готов совсем закончить играть. Ради сборной приходилось поддерживать игровую форму в наших клубах средней руки: сначала в “Виктории-Регии”, затем в “Гомеле”. Это все меньше вдохновляло. И вдруг прошлым летом пришло это предложение от румын. Они искали игрока, способного укрепить оборону и атаковать с линии. В нападении я давненько не играл. Но съездил на просмотр. Клуб все устроило. Меня тоже. И контракт на хороших условиях подписал на два года. Однако серб-одноклубник мой оптимизм сразу остудил. Мол, в Румынии всегда подписывают новичков на долгие сроки, только часто вскоре заканчиваются деньги. Так и произошло. Начали сезон. Задачи ставились медальные. К зимней паузе шли седьмыми. А потом мне и россиянину Леше Григорьеву (он одно время играл в Бресте) сообщили, что платить в обещанных размерах не могут, предложили гораздо меньше. Я сразу разорвал контракт и вернулся домой. К сезону готовился старательно, поэтому оставался в форме, пытался искать другие варианты, рассылал резюме. Но полученные предложения интереса не вызвали…
— И наступило трудное время неопределенности?
— Ну почему трудное? Пытаюсь найти себя в жизни без спорта. Пока в поисках и задумках.
— Твоя карьера в спорте сложилась нестандартно. Чего стоит хотя бы яркое возвращение в сборную после семи лет перерыва…
— Судьбой я доволен. Были, правда, две операции на коленях, из-за которых на большое время вылетал из строя. Но все же интересно поиграл и в Италии, и в Словении. Мог, кстати, оказаться еще и в хорватском “Загребе”. Уже подписал с ним контракт. Но потом на горизонте возник Игор Вори, и оказалось, что я не нужен. Советовался с Серегой Рутенко, как поступить, не подать ли на клуб в суд. Он сказал: судиться — без шансов, там мафия покруче российской максимовской. Жаль, что к тому времени пропал и вариант продолжения выступлений за словенский “Требнье”. Туда уже взяли игрока мне на смену. Пришлось на сезон вернуться в знакомый итальянский “Конверсано”. А уже оттуда в 2008-м меня позвали в минское “Динамо”.
— Самое яркое время из четырех легионерских сезонов?
— Начало в Италии. Приехал туда после чемпионского успеха минского “Аркатрона”. Мой новый клуб “Конверсано” тоже был чемпионом. И от нас многого ждали. Играли здорово. В суперфинале одолели “Мерано” в трех матчах, не откладывая дело в долгий ящик. Попутно привыкал к итальянским эмоциям, своеобразному менталитету. Первых месяца три было сложно. Из-за языкового барьера и непонимания возникали даже конфликты с ребятами на площадке.
— А в быту?
— Нет-нет. Приняли меня там душевно. Помогал обжиться Саша Радченко — россиянин с чешским паспортом. Рядом была Адриатика, но я был без транспорта. Так ребята из команды всегда брали с собой — купаться, отдыхать.
— Италия ведь в принципе не гандбольная страна.
— Да, это ощущалось. Там было много возрастных игроков из бывшей Югославии. Они в основном доигрывали. А мне был 21 год, все только начиналось. Тренировал нас, кстати, серб Бранко Докнич. Итальянский чемпионат после тогдашнего белорусского оказался не то чтобы выше уровнем, но был намного интереснее: больше команд, выше конкуренция, живее трибуны. Да и партнеры рядом играли колоритные. Особенно ветераны: Алессандро Тарафино, Джорджо Фантазья. И, конечно, Марчелло Монтальто. Он из Болоньи, потом перешел к нам. Напоминал моего баскетбольного кумира Дэнниса Родмана — весь в татуировках, эпатажный, сорвиголова, гонял на байке, разносторонний и очень открытый в общении. Мы до сих пор поддерживаем отношения, дружим в “фэйсбуке”.
— Сейчас при необходимости заговоришь по-итальянски?
— Ну, надо минут пять, чтобы втянуться, вспомнить слова. Я еще и по-сербски могу. Потому что потом в Словении у меня были друзья сербы, и я больше с ними общался. Но и словенский легко понимаю.
— Твоему переезду в Словению наверняка поспособствовали тесно связанные с ней тогда братья Рутенко?
— Честно сказать, я уже и не помню, как словенцы на меня вышли. Тренер “Требнье” Марко Сибила работал раньше в Италии. Возможно, сам меня тогда заприметил. Хотя и с Серегой он знаком. Возможно, тот составил протекцию.
— Адаптироваться в Словении было проще, чем в Италии?
— Тяжелее. Словенцы больше сами по себе: потренировались и по домам. А там у нас был даже не поселок — простое село. Школьный спортзал и больше ничего. Иногда Денис Рутенко подъезжал из своего Словень-Градеца, но это неблизко — два часа на машине. Короче, почти одиночество.
— Легионерствовал ты, выходит, холостяком?
— Ха, девушки у меня были только белорусские. А супругу Аллу, с которой сейчас иду по жизни, встретил, когда играл уже за “Динамо”. В этом году у нашей семьи маленький юбилей — пять лет.
— То динамовское приглашение вернуться на родину воспринимал как новый вызов?
— Да. Поначалу не мог поверить, что у нас возможен такой проект. У “Динамо” ведь сразу все получилось с нуля: стали чемпионами, выиграли Кубок. Четыре сезона там отыграл. Жалел, что дольше не продержался. Но и оказаться в питерской “Неве” было полезно: интересный опыт чемпионата России, много новых друзей и знакомых.
— Не было обидно, что со временем твоя специализация на площадке сузилась до сугубо защитных функций?
— Проблемой для меня это точно не стало. Практически в каждом сильном клубе есть такие игроки. Понимаю, что в атаке силен не был. Возможно, растерял эти навыки и сноровку, когда постепенно перестали выпускать в линию. Но оборона — тоже игра, соперничество. Надо не дать забросить, помочь партнерам, подстраховать. Это творческая работа, хотя и черновая. Мне нравится постановка вопроса в сборной Юрием Шевцовым: если у нас не будет защиты, то можно и в нападение не бежать.
— Шевцов в твоей судьбе…
— …тренер номер один. Это точно. Он нашел и лучшие варианты моего использования в игре, и психологический подход. Было как? С приходом в “Динамо” Бебешко у меня упала вера в себя, потому что стал меньше играть. Потом получил травму Макс Бабичев, и меня стали чаще выпускать в защиту. Начало что-то получаться. И это заметил Шевцов, пригласил в сборную. Я уже и не думал, что когда-то туда вернусь, переживал, много размышлял над своими проблемами. А тот вызов меня окрылил. Причем психологически все было сделано ювелирно. Я просто услышал: “Миша, ты хозяин в тылу, ты все там решаешь. Никто не справится с этим лучше тебя”.
— Был в твоей карьере соперник, вызывавший отчаяние и ужас?
— Ужас? Таких не вспомню. Но наиболее интересно было воевать, пожалуй, с Вори. Неудобный хорват. Вроде бы ничего выдающегося, но постоянно выдает такое, чего невозможно предугадать.
— Идеальный для тебя партнер?
— Сергей Рутенко. Мы много поработали в сборной. Он постоянно помогал, направлял. Подсказывал, с кем из соперников как лучше справляться. Ведь много нападающих, которых не остановить силой. Можно только головой, хитростью: сработать ногами, потянуть на себя, сбить равновесие…
— Вы ведь с Сергеем и вне зала друзья…
— Сейчас вообще каждый день вместе. Ведь оказались в похожих карьерных ситуациях.
— Может, и новые дороги ищете совместно?
— Вот здесь подробностей не ждите. Пусть все пока остается секретом.
— Как-то грустно итожить жизнь вашего яркого гандбольного поколения.
— И рановато. Ваня Бровко ведь еще сражается.
— И все же, согласись, парни из вашей “молодежки”, взявшей европейское серебро в 2000-м, могли собрать затем гораздо больше славы…
— В ту пору не было таких возможностей развития, как теперь. Только с приходом в федерацию Владимира Николаевича Коноплева и его команды очень многое поменялось. Начинай мы сейчас, все сложилось бы совсем иначе. Хотя… Не могу говорить за других ребят, но я, когда стоял тогда в Афинах на пьедестале, о чем-то глобальном не мечтал. Так что всем, что успел сделать и чем помог нашей сборной, совершенно доволен.
— Для человека, который скоро год как прекратил тренировки, ты отлично выглядишь. Кажется, даже сбросил килограммы. Как это удалось?
— За весом, конечно, слежу. Но это не результат какой-то диеты. Мне всегда нравились боевые виды единоборств. У моего друга и однокашника Ивана Толкачева есть школа тайского бокса. Он пригласил меня тренироваться. Это продолжалось три месяца и помогло поддерживать форму. Сейчас из-за занятости занятия прервал. Но, как только все в жизни определится и наладится, обязательно к ним вернусь.
— Тебе важно уметь постоять за себя?
— Ха, положим, это я и так сумею. Просто мне всегда был по душе такой мужской спорт.
— Другие увлечения?
— Вот фундаментально взялся за английский. Он универсальнее и нужнее, чем уже освоенные итальянский или сербский. Заметил, что языки мне даются. Тем более что мы с женой активно проводим досуг, любим путешествовать. Два раза в год обязательно выбираемся отдохнуть: летом где-нибудь в Европе, зимой — там, где тепло.
— Скоро снова куда-то рванете?
— Непременно. Стараюсь всегда верить в лучшее.
Сергей НОВИКОВ, ПРЕССБОЛ