Интервью с олимпийским чемпионом, многократным победителем еврокубков, чемпионатов СССР и Испании мы прервали на рубеже переезда на Пиренеи в 1992-м. Здесь — продолжение.
Михаил Якимович: «Носить сетку с мячами в минском СКА я перестал совсем скоро»
— Первое зарубежное предложение было…
— …из французского «Нима». А чуть позже — из «Теки». Но все же выбрал тогда, в 92-м, испанский маршрут.
— Предложение от испанцев было выгодно и минскому СКА?
— Сумму трансфера называть не буду. Но скажу, что СКА получил за меня действительно немало.
— От чего первый раз ахнули по прибытии в Сантандер?
— В день моего появления в городе основного состав «Теки» оказался в отъезде. Работники клуба представили мне на тренировке вторую команду со словами «А вот это наши молодые».
Я удивился, когда узнал, что одному парню 22 года, а второй на год младше. Мне на то время было 24. Ответил: «Это молодые?! У нас в Минске, если к 18 голам не заиграл, лучше с гандболом завязывать».
В тренажерке — снова удивление. Заметил, что молодые ребята работают с пустым грифом, без блинов. Мне объяснили, что в таком возрасте тяжелой штангой можно деформировать позвоночник. А у нас тяжести таскали с 14 лет, и никто не говорил, что этого делать нельзя…
Что касается самого Сантандера, то он оказался симпатичным и красивым городом на берегу Бискайского залива. Населения около двухсот тысяч, но и туристов всегда хватало.
Сильнее всего впечатлил природный парк «Кабарсено», расположенный неподалеку. Животные там практически на вольном поселении, в огромных вольерах. Мы непременно везли в «Кабарсено» всех родственников, навещавших нас в Сантандере.
— Лига АSOBAL показалась сильнее чемпионата СССР?
— Нет, конечно. В Союзе чемпионат был круче. В Испании тогда было всего четыре хороших клуба: «Тека», «Барселона», «Бидасоа», «Гранольерс», а в СССР — минимум шестерка, и конкуренция намного острее.
— На гандболе в Сантандере были аншлаги?
— Да. Тамошний зал вмещал порядка трех тысяч и заполнялся постоянно. Независимо от того, с кем мы встречались. И так два года подряд. А на третий, когда мы уже дважды выиграли чемпионат, взяли Кубок ЕГФ, трофей Лиги чемпионов, людей на трибунах стало собираться все меньше и меньше. Наверное, к тому времени болельщики уже насытились победами.
— Кого в Сантандере любили сильнее — гандбольную «Теку» или футбольный «Расинг»?
— Футбол там, ясное дело, стоит особняком. Но у нашей команды титулов все-таки больше. Так что в два первых моих сезона внимание к гандболу в городе вышло на пик. Мы были там как боги. Однажды зашел по одному вопросу в отделение дорожной полиции, меня отослали к начальнику. Тот встретил радостно: «О, Яки, привет! Тебе что-то нужно?» — «Да вот какие-то бумажки полицейские на дороге вручили». — «Покажи-ка. Оставляй и уходи. Все решим». Я и не знал, а оказалось, что это самый крутой наш болельщик.
— На что потратили первые легионерские деньги?
— В «Теке» была традиция. Новичок после первой зарплаты приглашал на ужин всю команду. А поскольку команда у нас была реально богатая, то ребята выбирали, скажем так, нормальные заведения и старались новобранцев немного приземлить. Обычно в таких случаях заказывали дорогую еду, сигары, вино.
Мы устраивали тот ужин совместно с Талантом Дуйшебаевым и Матео Гарральдой. Так вот, одноклубники съели за вечер двадцать кило креветок и омаров. Каждый из нас заплатил тогда по 800 долларов. Причем за вино одноклубники великодушно расплатились сами. Это был самый большой чек, оставленный мною в ресторанах.
— Деньги с зарплаты откладывать получалось?
— Копить я никогда не умел. Что приходило, то чаще и уходило. А в Испании фактически весь первый год тратил деньги на подарки родственникам и поездки. Об этом не жалею — Кантабрию изучили с Талантом всю.
Ха, как-то раз, еще в Минске, мы с Саней Миневским решили начать экономить и положили на сберкнижки по тысяче рублей. Это было в 1988-м. Но вскоре зарубились в карты. Серьезно, дня на три. Сняли все сбережения с книжек, взяли в долг у друзей и долго не могли остановиться. В итоге я сказал: «Сашка, давай уже закончим и разделим все пополам». По нашим подсчетам, в игре тогда было около четырех тысяч. Первым делом пошли в ресторан, потом вернули долги, остаток опять положили на сберкнижки и решили больше так никогда не играть.
— В числе своих любимых тренеров вы назвали как-то Хавьера Гарсию Куэсту. Но он тренировал вас в «Теке» всего три месяца. Чем же так приглянулся?
— Знаешь, хватает тренеров, которые при неудачах списывают всю вину на гандболистов, а при победах возвеличивают себя. А Куэста был очень совестливым, что меня и подкупило. Хороший тренер и человек. Работал, к слову, со сборными Испании, Египта, США. Но ему всегда чуточку не везло.
К концу 1993 года мы трижды проиграли в шести матчах, и перед лигочемпионским поединком против «Целе» тренер собрал команду, сказал, что допустил ошибки, виноват в результате, и сам ушел. Поступок мужчины.
— В 1999-м вы поменяли Сантандер на Памплону, перейдя в «Сан-Антонио». Команды сильно отличались?
— «Сан-Антонио» был скромнее, долго ходил в середняках. Но со временем спонсоры стали вкладывать в него деньги, в команду потянулись ребята из «Теки»: Олег Киселев, Чави Рекондо, Чечу Виллалдея. Они перешли в команду раньше нас с Гарральдой. И к нашему появлению игра и результаты пошли в гору.
— На корриду в Памплоне ходили?
— Нет. Там проводят еще и знаменитый праздник Сан-Фермин, во время которого жители города и туристы бросаются помидорами, а на улицы города выпускают разъяренных быков. Не поверите, но за пять лет не сходил на это действо ни разу.
А на корриде бывал в Сантандере. Поначалу было даже интересно, но в последней части представления бык показался немного хромым, как будто его загодя отправили на убой. В итоге от увиденного остался неприятный осадок.
— Вашу «Теку-Кантабрию» постиг неутешительный финал — клуб распался…
— Так ведь и «Сан-Антонио» больше нет. Эти команды исчезли. Простой закон: нет денег — нет команды. В Сантандере и Памплоне сейчас есть клубы «Синфин» и «Анайтасуна». Но к бывшим «Теке» и «Сан-Антонио» они никакого отношения не имеют.
Думаю, и нынешняя пандемия коронавируса положит конец биографиям нескольких испанских клубов…
— В Испании вам предлагали поменять гражданство?
— Поначалу. Но я отказался. Почему? Пришел вызов в сборную Беларуси на десять дней. Предстояли отборочные матчи чемпионата Европы против финнов и хорватов, и я не мог отказаться от такой возможности побывать дома. Я обнулил срок необходимого для смены гражданства карантина, и потом разговоры на эту тему не заходили.
— А не случись тогда того вызова, могли и согласиться?
— Вряд ли. Все-таки тогда в принципе были сильны ностальгические чувства. Хотя, кто знает, что было бы, предложи мне кто испанский паспорт позже, когда обжился, когда у меня появилась дочка…
— У главного вашего карьерного достижения — золота Олимпиады — тоже испанская прописка. Вспомните самую веселую историю про олимпийскую Барселону.
— Пребывая под впечатлением от той победы, назавтра мы всей командой отправились на пляж. В итоге нас с Олегом Киселевым делегировали на поиски чего-нибудь горячительного. Прошлись по всем барам, но наших родных напитков там не нашли. И тогда Олег предложил взять джин. Купили восемь литров Larios и восемь банок колы. Этих банок, правда, хватило лишь на то, чтобы разбавить первую бутылку. А дальше, конечно, не очень интересно. Отмечали мы хорошо.
— К олимпийской победе в Барселоне вас привел тогдашний клубный наставник Спартак Миронович. Как складывались ваши с ним отношения?
— У меня со Спартаком Петровичем вообще никогда не было проблем. Наоборот. Он всегда меня поддерживал. Неординарный человек, тренер-фанат, очень требовательный.
Может быть, в те времена в Минске недоставало еще одной профессиональной команды. Чего-то вроде подмосковной «Искры», которая была дочерней для ЦСКА и выступала во втором дивизионе. В Беларуси ведь было много хороших игроков, которые оказывались просто не у дел. Объяснений этому у меня нет.
— Главными своими гандбольными друзьями вы называете Олега Киселева и Таланта Дуйшебаева. Почему?
— С Олегом подружились еще в молодежной сборной Союза. Это очень хороший человек. А как гандболист, мне кажется, он немного недооценен. Олега все почему-то вспоминают как защитника, но он был и классным нападающим. Мог и хорошо бросить, и отменный пас отдать.
А наша дружба с Талантом началась уже в Испании, когда мы оказались в «Теке». Проводили вместе практически все свободное время. Даже если нас за что-то упрекали, то всегда двоих. Хотя чуть чаще все же Таланта — он сразу мог что-то ответить по-испански. Был нашим парламентером.
Дуйшебаев — просто суперчеловек во всех отношениях. Я-то персонаж более «залетный», а Талант — герой положительный. До сих пор любит наставлять, но я не обижаюсь.
Мы вообще как братья. Если собирались куда-то ехать, то только вместе. Разлучал нас только сон. Между нашими домами в Испании не было даже забора — постоянно бывали друг у друга в гостях. Сейчас тоже часто общаемся и даже встречаемся, но, конечно, уже реже.
— Талант считает, что из вас получился бы хороший спортивный директор клуба.
— Не попробуешь — не узнаешь. Но я в свое время реально ощутил пресыщение спортом. Кроме того, мой последний сезон был, пожалуй, ошибкой. Возникли проблемы с плечом, нужно было делать операцию. Но я сглупил и пошел на поводу у тренера «Сан-Антонио» Супо Экисоайна, согласился еще год поиграть. И тот сезон получился ужасным — помощи от меня особой не было. После этого от спорта я как-то отстранился.
— Закончив карьеру в 2004-м, через восемь пет вы вернулись в Беларусь. Была возможность остаться жить в Испании?
— Нет. Были вопросы личного характера, из-за которых пришлось уехать тогда домой.
— Как в вашей жизни появился бизнес, связанный с продажей домов из клееного бруса?
— Честно говоря, тема для меня немного болезненная. Деньги в этот бизнес вложил еще по ходу карьеры. Одно время втянулся в это дело, оно мне понравилось. Штат небольшой фирмы на каком-то этапе вырос до ста человек. Но нахлынул кризис 2008 года, и еще через три года дело закрылось…
— Вспомните, когда вам последний раз предлагали вернуться в гандбол?
— Несколько лет назад. Глава белорусской федерации Владимир Николаевич Коноплев предложил мне курировать развитие игры в Минской области. Я согласился было. Но проработал всего восемь месяцев и понял, что дело это не для меня.
— Уверены, что новых попыток вернуться не будет?
— Никогда не говори «никогда». В свое время думал, что уже не буду жить в Беларуси. А получилось вон как. Поэтому и не зарекаюсь. Даже предположить не могу, что ждет нас завтра.
— Тема, для вас наверняка огорчительная. Нет осадка от того, что в 90-х ничего значимого не достигли со сборной Беларуси?
— Есть. У нас была реальная возможность попасть на Олимпиаду в Атланту. Но на чемпионате мира в 95-м году в заключительном матче предварительного раунда мы пижонами вышли против египтян. И проиграли один мяч.
Потенциал той сборной позволял финишировать в Исландии гораздо выше итогового девятого места. На Игры выходили семь лучших команд. А нам хватило бы и ничьей, чтобы в 1/8 финала разминуться с очень сильными немцами…
— Сейчас за сборной следите?
— Команда Юрия Шевцова почти десять лет играет на топ-турнирах. Чего-то ей пока не хватает. Но все равно считаю, что у нашей сборной есть будущее. Думаю, что еще увижу ее на Олимпиаде.
— Назовите тройку лучших советских гандболистов, с которыми вам удалось поиграть.
— На первое место поставлю Таланта Дуйшебаева, на второе — Сашку Тучкина. А третье… оставлю вакантным, чтобы никого не обижать. Просто скажу, что мне всегда было классно играть рядом и с с Александром Каршакевичем, и с его тезкой Малиновским.
— А как же вратарь Андрей Лавров?
— А он, на мой взгляд, вне оценок. Просто бог.
Автор: Тарас Щирый, handballfast.com