Сергей Мордасевич, газета «Прессбол»
Не так давно в расширенном составе юниорской (U-20) сборной страны неожиданно обнаружились два парня, представляющие немецкий “Мельзунген”, — Максим и Никита ПЛЮТО. Как выяснилось, это не просто братья, но еще и близнецы!
В итоговой заявке на чемпионат Европы в дивизионе II оказался один из них — Никита. Но нынешним летом для наших подрастающих гандболистов куда важнее юношеский (U-18) еврофорум. Братья, родившиеся в 2000 году, подходят по возрасту и этой команде, и их шансы на поездку в Тбилиси высоки. “ПБ” связался с отцом парней, некогда игроком минского СКА Виктором ПЛЮТО, и поговорил с ним о карьерах — его и сыновей.
***
Раскрыться в звездном СКА начала девяностых уроженцу Гродно Виктору Плюто помешала сумасшедшая конкуренция.
— Тогда еще играли и Якимович, и Каршакевич, и Тучкин, и Шевцов… Для СКА времена были веселые, для молодежи — тяжелые. Я выступал на позиции левого полусреднего и в центре. Конкурентами были Якимович, Скоров, Карпук-старший, Паращенко, Халепо, Свириденко… Три года провел в дубле, за основной состав сыграл немного. Разве что съездил во Львов на “вооруженку” — первенство вооруженных сил — и на товарищеские матчи в Германию и Испанию.
Спартак Петрович Миронович запомнился, как говорится, жестким, но справедливым. Стояли и слушали. Мы ведь тогда еще и в армии служили. Тренировались по четыре раза в день. Сначала занимались с дублем под руководством Леонида Ивановича Бразинского и Семена Матвеевича Лахненко, потом с главной командой…
В том СКА нас смешил начальник команды Валерий Трофимович Худоба. Однажды ехали куда-то. Перед вылетом в аэропорту нужно было заполнить декларацию. И у него перестала писать ручка. Рядом стоит посторонний мужик. Худоба берет у него декларацию и начинает на ней расписывать стержень, а потом отдает обратно. Мужик очень удивился. А мы все попадали со смеху.
Конкуренция и вынудила Плюто-старшего покинуть клуб в 22 года и переехать в Германию.
— Сами мы в то время особо не решали. Сказали: вот билеты — поезжайте. Иначе, наверное, пришлось бы заканчивать. Вот мы и поехали с Вовкой Корниловым и Сергеем Карпуком… СКА тогда работал с Бутцеком. Герд встретил на вокзале, раздал каждому по билету и уточнил: вот твой поезд, вот твой, вот твой… Дорога из команды тогда была в одну сторону — в Германию. Было не столько страшно, сколько необычно. В те годы туда ездили как в музей.
Я попал в клуб “Халвер”, который выступал не то в пятой, не то в какой лиге. Уровень и близко не армейский. Тренировались пару раз в неделю. Выступали “на расслабоне”. Пятая лига — это, конечно, далеко. Но один легионер должен был быть как три местных. Меня приютила немецкая семья. Не услышал там ни слова по-русски. Зато стал быстро осваивать немецкий. Потом какое-то время поиграл в третьей лиге. Правда, вскоре в клубе начались финансовые проблемы.
А в 1995-м Плюто перебрался в “Туру” из Мариенхафе. И уже в 25 лет стал играющим тренером.
— Бутцек тогда отдал недорогих гандболистов своему партнеру Штефану Бегелю. Он и помог попасть в “Туру”. Слушались меня там без проблем, однако надо было показывать и доказывать. Тренеру 25, а некоторым игрокам — по 32-33. Но ничего. Команду взял в шестой лиге, и через три года уже играли в четвертой. В “Туре” провел пять лет, потом столько же в еще одном клубе неподалеку. Тоже вывел его из пятого дивизиона в четвертый. А затем вернулся в “Туру”. В 37 сосредоточился на тренерской работе.
***
В 2000-м у Виктора и его супруги Алены, которая также занималась спортом (дзюдо), родились близнецы. Тогда же Плюто нашел дополнительную работу. Правда, причина была в другом.
— Получил вид на жительство. Это автоматически дало право устроиться на работу. Гандбол стал уже как хобби. 18 лет продаю керамическую плитку на одной фирме. Я водитель и отвечаю за два склада. Попал по знакомству. Совмещать было несложно. Здесь максимум три тренировки в неделю вечером. Только что в один из выходных, когда выездная игра, целый день в дороге.
В конце прошлого года после восьми лет в роли главного тренера Плюто покинул клуб по решению руководства.
— Принять это было нетрудно. С годами появляются разногласия… Если человек тренирует команду больше трех лет, некоторые начинают думать: почему так долго? От меня требовали, чтобы все гандболисты выходили на площадку, были довольны. И не важно, победим или проиграем. Я отвечал: не для того тренирую, мне надо выигрывать каждый матч. Нас учили добывать результат.
Со стороны кажется, что у Никиты с Максимом не было другого выбора, кроме как стать гандболистами.
— Выбор, может, и был. Но они много времени проводили со мной в зале. Первые шаги делали в большом теннисе. Потому что в четыре года в гандбол еще не брали. А в Германии принято в раннем возрасте куда-нибудь “засовывать” детей. В пять пошли на футбол. В шесть — на гандбол. Теннис отпал быстро, а когда стало невозможно совмещать, — и футбол. До отъезда в “Мельзунген” два года назад они занимались в нашем клубе. С ними работал тренер, который играл у меня. Он видел мои занятия и давал то же самое. Когда парни повзрослели, бывало, оставались заниматься и со взрослыми. Но вообще Мариенхафе находится на отшибе. В детских лигах, где выступали наши команды, нереально себя показать.
***
В “Мельзунгене” есть и еще один белорус. Олимпийский чемпион Георгий Свириденко тренирует дочернюю команду из четвертой лиги. Он и поспособствовал появлению Максима и Никиты в клубном интернате.
— Интересовался у него, когда он еще работал в “Гуммерсбахе”. Свириденко ответил: пока рано. А когда Жорка перешел в “Мельзунген”, он сам позвонил, спросил, есть ли еще интерес. Два раза ездили на пробы. Сначала ребят смотрели тренеры, потом — куратор детского гандбола. Нам сказали: видно сильное желание, но заметно и небольшое отставание от ровесников. Мол, ничего не гарантируем, берем на год в юниорскую команду “B”, а дальше будет видно. Но через полгода позвонили: мы их оставляем, в следующем сезоне будут играть в команде “А”, они моментально все схватывают.
Перед каникулами парни потренировались со второй командой клуба. Так Свириденко позвонил на следующий день, похвалил и одного, и второго. Сами игроки были удивлены, как это Максим с Никитой так быстро выстрелили. Георгий сказал, что по возможности будет привлекать их, чтобы они побились с мужиками.
Отправляя детей в другой город, Виктор рассказал им, как сам уезжал из родного Гродно в Минск в 14 лет.
— Они иногда спрашивают: папа, на какой мы стадии, ты в наши годы где был и чем занимался? Отвечаю: пока идете по моему графику. Надо обгонять. Скоро им исполнится 18. Когда мне было столько, я попал в СКА и поехал на всесоюзные соревнования. А их сейчас привлекли в юниорскую сборную. Конечно, мечтаю, чтобы они добились того, чего не удалось достичь мне. Иначе всем этим и не занимался бы.
Интересно, что сыновья выступают не на тех позициях, на которых когда-то играл отец. Никита — линейный, Максим — левый крайний.
— В Мариенхафе Никита был игроком задней линии. Поехал в “Мельзунген” — Свириденко попробовал его и там, и там. Сказал: в линии тебе равных не будет. Георгий ведь тренирует еще и юниорскую команду “B”, парни целый год занимались у него. Никиту сразу начали ставить центральным защитником. Основной линейный по юности привлекался в сборную Германии. Но к концу прошлого сезона он его подвинул.
Максим раньше играл в розыгрыше. В “Мельзунгене” в команде “B” тоже начинал плеймейкером, а в “А” его перевели на угол из-за того, что на этой позиции был только один игрок (чех, сборник). И у Максима поперло. Время они делили примерно 50 на 50. А сейчас из команды ушел разыгрывающий. Максима снова начинают ставить на эту позицию.
***
Виктор не видит больших отличий между сыновьями и их ровесниками, живущими в Беларуси, в плане менталитета.
— Русский язык понимают. Хотя немецкий знают лучше. Между собой говорят на нем. А разница разве что в том, что на тренировках они показывают себя активнее. Говорю не от себя, а со слов Игоря Папруги. Он пару раз заходил на тренировку “молодежки”. Они обсуждали с Шевцовым эту ситуацию. Мол, надо поднять вопрос, чтобы здесь тоже обращали больше внимания на характер парней. Видно, что люди приехали и чего-то хотят.
Знаю, что Свириденко разговаривал с Шевцовым по поводу сыновей. И Папруга тоже спрашивал. Мы дружим семьями. Может, он и сообщил тренеру “молодежки” Шарейко: есть такие-то парни, если хочешь, можешь посмотреть. Ну а тот потом позвонил: если есть возможность, привозите детей. И вот этой зимой побывали на просмотре. Страшно Максиму с Никитой не было. Они говорят: мы играем в бундеслиге — чего нам бояться?
Как это часто бывает, близнецы похожи только внешне. Внутренне они абсолютно разные.
— У Максима сильный характер. Во всем ему надо быть первым. Даже в бальных танцах, если доведется участвовать. Ему надо кого-то ущипнуть, уколоть. Никита более спокойный. Все ему по барабану. Потихоньку двигается к цели. Однажды отправились к друзьям в Оршу. Уже подъезжаем к городу — Никита поднимает голову: а куда мы вообще едем? Вот такие они у нас разные.
Кстати, младший сын Алекс, которому девять лет, как и старшие в свое время, занимается гандболом и футболом. Говорит братьям, чтобы забронировали ему в “Мельзунгене” место.
Принято считать, что между близнецами есть какая-то особая связь.
— Особой, наверное, нет. Но вдвоем они чувствует себя как рыбы в воде. Каждый отвечает за свой участок. Максиму всегда даем задания. Вот поезд, вот самолет, вот финансы. Он ответственнее. А Никита включается, когда надо что-то разузнать. Вдвоем они хоть в Китай пешком. Уже самостоятельные. Начинают осознавать, что за счет спорта могут чего-то добиться в жизни.
Как-то воспитательница в садике рассказывала: Максим играет-играет, потом вдруг испуганно поднимает голову и ищет глазами Никиту. Увидел — все хорошо, можно продолжать. Никита, кстати, старше. На минуту.
А сейчас периодически им надо отдохнуть друг от друга. Когда один остался в Минске, а второй отправился в Скопье, звонили и узнавали через нас, что у кого происходит. Сами не общались. Они ведь и в Мельзунгене в одной комнате живут. Никита ответственный за питание. А Максим — за чистоту. Воюют друг с другом. Один кричит: ты же без меня с голоду помрешь! А второй: а ты без меня — в этом мусоре!
***
Что представляют собой академии футбольных клубов, мы примерно представляем. А как насчет гандбольных?
— Клуб снимает большой дом неподалеку от общеобразовательной школы. Там живут только приезжие гандболисты. Десять или одиннадцать комнат. Две женщины готовят им обеды. Мельзунген тоже небольшой город. Там занимаются и играют юниоры. В школе два зала: один тренировочный, другой игровой, с трибуной на 500-800 зрителей. Главная же команда проводит матчи в Касселе.
Если в Беларуси собрать игроков одного возраста для сборной, можно найти максимум шесть-семь человек на позицию. А в Германии — по 100-150. Другой уровень. Конвейер. В Германии из тысячи игроков пробивается один. И все хотят стать этим одним. А в Беларуси — из десяти один. Немножко легче. Отличия есть и в системах подготовки. В Германии тренировки больше учебно-игровые, упражнения с собственным весом. А работа в тренажерке там считается индивидуальной, игрок как профессионал должен заботиться об этом сам.
В минувшем сезоне в юниорской бундеслиге “Мельзунген” стал девятым из двенадцати команд в своей зоне.
— Это был лишь третий сезон юниоров в первой бундеслиге. Клуб только лет пять назад открыл интернат. Команды существовали, но играли в лигах ниже. Большая часть нынешнего состава была моложе допустимого возраста. В следующем сезоне у них цель — быть в тройке. Просматриваю каждую игру Никиты и Максима. В кодированном режиме матчи доступны для просмотра уже на следующий день. Потом по телефону осуществляем разбор полетов.
“Мельзунген”, за который когда-то выступали Климовец-старший, Курчев и Бровко, — крепкий середняк бундеслиги. Наивысшим его результатом там было 4-е место в сезоне-2015/16. В заявке клуба полно именитых игроков: Кюн, Лемке, Райхманн, Симич, Шестранд, Марино Марич, Павлович…
— На вопрос, реально ли пробиться в такой состав, проще ответить “нет”. Из ста человек в главную команду попадает, может, только один. Но цели такие они ставят. В прошлом году два игрока, выступающие за немецкую “молодежку”, были отправлены клубом в аренду во вторую-третью лигу. А два года назад один парень после юниорской команды попал сразу в первую.
Особо далеко не заглядываем. В Германии гандбол для всех — побочное занятие. Профессией его могут считать только те, кому уже 20-22 и кто играет на высоком уровне. Парням остался еще год — в школе и молодежном гандболе. А там надо получать какую-то профессию. И параллельно связывать ее с гандболом. Сказал, чтобы начинали потихоньку думать, чем заняться. Желательно, чтобы работа была сидячая. Если на ногах — тогда и желания не будет вечером тренироваться.